Заметим, что фауна говорит о молодости лишь сверхглубоких впадин (более 6 км). Для океанических котловин глубиной 4—6 км картина иная. Анализируя эволюцию глубоководной фауны, советский биолог Я. А. Бирштейн пишет: «Итак, данных по проблеме видообразования на больших глубинах совершенно недостаточно для определенных заключений, и обсуждение этой проблемы может вестись лишь в самой общей малоконкретной форме. Несколько большим материалом можем воспользоваться, переходя к анализу судьбы не видов, а более крупных таксонов, составляющих глубоководную фауну, т. е. рассматривая закономерности не микро-, а макроэволюции» .

Я. А. Бирштейн пришел к выводу, что эволюционные изменения, которым подверглись группы животных при освоении больших глубин, сильно различны. Одни группы представлены теми же родами, что и на мелкоморье, у других на больших глубинах возникли особые роды, семейства, а в отдельных случаях и даже более высокие таксоны. Присутствие древних, реликтовых форм и возникновение особых таксонов высокого класса позволяет судить о древности глубоководной фауны, а следовательно, и о древности больших глубин океана, существующих, по крайней мере, с палеозоя. Но с помощью фауны мы не можем определить размеры этих древних глубоководных бассейнов.

Фауна служит важнейшим индикатором солености океанской воды. Особенно чувствительны к понижению солености иглокожие, плеченогие, головоногие моллюски.